Было прекрасное июльское утро. Большой зал воскресной школы казался более полным и оживленным, чем обыкновенно.
Дети всех возрастов, начиная с маленьких и кончая почти взрослыми девушками и молодыми людьми, занимали все скамейки. Все они только что пропели гимн: "Издали нам сияет страна". Директор, медленно продвигаясь между рядами, отмечал группы учеников и преподавателей и передавал списки учителям, собравшимся в стороне.
При входе в зал невольно привлекла внимание длинная скамейка, занятая несколькими грязными, оборванными, босоногими мальчиками. Место преподавателя было пусто, а выражение лиц учеников ясно доказывало, что они пришли сюда с твердым намерением как можно лучше позабавиться. Сколько живости, лукавства и шаловливости было в этих маленьких слушателях!
По их оборванным курткам, растрепанным волосам и хитрым глазам, сразу же можно было узнать в них "группу бродяг". Прозвище это, как нельзя лучше, подходило к ним. Даже как-то странно было видеть их в этом зале, где солнечные лучи освещали чисто и опрятно одетых девочек и мальчиков с белоснежными воротниками и кокетливо завязанными бантиками.
На скамейке оборванцев царствовало веселое настроение: мальчики свистели, дергали друг друга за волосы и непрестанно ерзали, не зная покоя.
Директор остановился перед ними и приветливо сказал:
-Здравствуйте, друзья! Я очень рад, что вас сегодня так много! Где же ваша учительница?
-Ее нет, - сказал один.
-Уехала в Калифорнию! - перебил другой.
-Она нас испугалась, - решил третий.
-Неудивительно! В прошлое воскресенье Тип ногой разорвал ей оборку на платье. Он ведь у нас бедовый!
Громкий взрыв хохота последовал за этим замечанием. Мальчики соседней группы обернулись, чтобы посмотреть, что там происходит. А Тип засунул руки в волосы, разделяя общую веселость...
-Я приведу вам другую учительницу, которой вы, вероятно, будете довольны, и надеюсь, постараетесь все быть вежливыми с ней.
На скамейке посетителей осталась только одна молоденькая девушка, кроткая и застенчивая на вид.
-Господин Гольбрук!- воскликнула она, когда директор воскресной школы обратился к ней со своей просьбой. - Я вас уверяю, что не могу взять эту группу! Я еще никогда не работала в воскресной школе! И потом, я наблюдала за этими мальчиками - они не перестают смеяться и шалить и не намерены прекратить свои занятия.
-Вот именно! Потому-то я и прошу вас поговорить с ними, чтобы помешать им дальше забавляться.
-О нет! Там нужен кто-нибудь другой, способный их заинтересовать.
-Но у нас ведь нет выбора! И если вы не займетесь этой группой, она останется без учителя.
Девушка все еще не соглашалась. Тогда господин Гольбрук тихо произнес:
-"...Так как вы не сделали это одному из сих меньших, то не сделали Мне".
Всякое колебание исчезло. Девушка тотчас встала.
-Хорошо! Если никого другого нет, то я пойду.
Пройдя мимо внимательных и приличных учеников, разделенных на многочисленные группы, она решительно
направилась к скамейке у входа.
-Вот, друзья мои, - сказал директор, - представляю вам вашу учительницу. Не правда ли, вы будете вести себя, как хорошо воспитанные люди?
Девушка заняла место учительницы, внутренне прося Бога благословить этот первый шаг ее работы. Шесть пар лукавых и веселых глаз устремились в немом ожидании на нее.
-Можете ли вы повторить заданный вам стих?- ласково спросила она.
-Сегодня не можем! - ответил Боб Тернер, который всегда отвечал первым.
-Мы стихи вообще не учим, - объяснил его сосед,- а приходим сюда только тогда, когда на улице слишком жарко и мы не можем ловить рыбу или собирать орехи.
-А вот Тип зашел только потому, что ему лень было идти дальше, - прибавил третий, толкая соседа в бок.
-Неправда! - закричал Тип. - Я пришел потому, что дома сильно жарко, и я не мог больше там оставаться!
При этом замечании все трое громко засмеялись.
-Очень хорошо, что вы пришли! - сказала учительница. - Вы, наверное, любите слушать рассказы? Хотите, я расскажу что-нибудь?
Ребята согласились.
-Я расскажу вам, что однажды случилось с одним из моих знакомых. Его зовут Генрих. В то время ему, как и вам, было тринадцать лет. Как-то раз он медленно шел по главной улице своей деревни...
-Где же это было?- прервал ее Боб Тернер.
-В одной деревне, за несколько миль отсюда,- терпеливо поясняла учительница. - В тот день Генрих чувствовал себя несчастным: ему было скучно, он не знал, чем заняться. Дойдя до места, где дороги расходились в разные стороны, он остановился и стал лениво рассуждать: что же делать? Пойти домой и бездельничать, ожидая, когда настанет время ложиться спать, или отправиться погулять по берегу реки?
Дома Генриху жилось плохо - мать умерла, а отец пил, мало обращая внимания на сына.
Пока он стоял, так рассуждая, его окликнул друг, проходивший мимо.
-Ты куда, Генрих, домой?
-Не знаю, - неуверенно ответил тот. - Мне скучно.
-Так пойдем с нами играть в мяч! - предложил товарищ.
Генрих не двигался. Обычно он охотно играл с ребятами и не любил уединения. Но в этот день какое-то непонятное чувство влекло его к безлюдной тропинке на берегу реки. Он как бы слышал внутренний голос, говоривший ему: "Поверни направо и спустись к реке". Наконец Генрих решился,
-Нет! Я пойду гулять! - сказал он и, резко повернувшись, зашагал в противоположную сторону.
-А куда пошел его друг? - перебив учительницу, спросил Тип.
-Другие мальчики уже играли в мяч, и он присоединился к ним. Генрих же спустился к реке. Под большой ивой он увидел незнакомого человека, сидящего с полузакрытой книгой в руках, по-видимому, любующегося заходом солнца.
-Добрый вечер, молодой человек, - обратился незнакомец, услышав шаги. - Не хочешь ли ты присесть около меня?
Генрих опустился на траву.
-Я только что слышал ваш разговор, - негромко сказал господин.- Это ты говорил: "идешь ли домой"?
-Нет, мой товарищ.
-Так это он спрашивал у тебя? Понятно... Я спрошу то же самое: идешь ли ты домой?
-Нет, я иду оттуда.
-Да, но идешь ли ты туда?- продолжал господин, показывая на небо. - Я говорю о небесном жилище. А знаешь ли ты, что там есть море, похожее на кристалл? Вот эта река заставляет меня думать о небе. В Библии сказано, что в том прекрасном городе жемчужные ворота и улицы из золота, а все жители одеты в белые одежды и имеют на голове венцы. Больше всего в этот жаркий вечер меня радует то, что там мы не будем страдать ни от солнца, ни от жары. Скажи мне, разве ты не желал бы идти к этому жилищу?
-Не знаю, - смутившись, ответил удивленный Генрих.
-Царь этого небесного города, - продолжал незнакомец, - Сам Иисус, благодаря Которому мы можем быть в том чудесном золотом чертоге. Хочешь ли и ты быть там вместе со всеми святыми? Иисус любит тебя и зовет к Себе, обещая вечную жизнь в Его селениях...
В эту минуту звонок прервал рассказчицу, и она поторопилась закончить начатую историю.
-К сожалению, не хватает времени передать вам подробно все, что говорил Генриху тот господин. Скажу только, что с того дня мальчик стал много думать о слышанном и вскоре принялся читать Библию и молиться. А сейчас ему уже пятьдесят лет. Теперь он - пастор, и я часто слушаю его проповеди. Он сказал мне, что именно в тот вечер, когда он встретился с этим господином, Иисус постучал в его сердце, и он, отдавшись Ему, решился идти по дороге, ведущей в жизнь вечную.
Громкое "а-ай!" прервало ее рассказ.
-Это меня Вильям ущипнул! - объяснил Тип причину восклицания.
Учительница была крайне смущена и недовольна собой. Она видела, что ребята, не переставая, суетились и забавлялись, не обращая на нее и малейшего внимания, но ничего не могла сделать. Она продолжала рассказывать, не видя другого выхода и не находя никакого способа заинтересовать своих учеников.
-Господин Гольбрук! - грустно сказала она, когда маленькие разбойники выскочили из класса кто в дверь, кто в окно. - Я сделала, что могла, но, по-моему, ни малейшей пользы им не принесла!
-Бог ведь не требует от вас большего, - утешил ее директор воскресной школы. - И впредь делайте во славу Его все, что можете, и Он благословит ваши старания!
Глава 2 | Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. |
(Матф.13:8) |
-Какая скука!- зевая и потягиваясь, произнес он. - Стоит ли ложиться вечером спать, если каждое утро нужно вставать?
Он лениво вылез из постели и через несколько минут, не подумав даже причесать всклоченные волосы, был уже одет в свои лохмотья. Постель его, как и он сам, была грязна и не прибрана. В комнате царил беспорядок. Пыль, нищета были полными хозяевами этого неуютного жилища.
Тип спустился по ветхой и скрипучей лестнице в кухню, один вид которой наводил тоску. Здесь было невыносимо жарко и от ослепительного солнца, и от топившейся печки, В углу, прислоненный к стене, кое-как держась на трех ножках, стоял стол. Скатерть на нем, вероятно, была когда-то белая, но теперь можно было сомневаться в ее первоначальном цвете. На столе лежал хлеб, а возле него, на тарелке масло, полурастопленное яркими солнечными лучами. Целый рой мух осаждал как хлеб, так и тарелку.
Будто сонный, Тип споткнулся за отцовские сапоги, стоящие у двери.
-Наконец-то встал! - встретила его мать, что-то делавшая у плиты. - Валяешься в кровати до сих пор! Как тебе не стыдно! А я должна колоть дрова, таскать воду и готовить тебе завтрак!
-Ты ведь и для себя его готовишь, не так ли?- лукаво произнес Тип. - А где отец?
-Там же где и ты был... О, как я устала уже от такой жизни и от всех вас!
Отойдя от плиты, она вытерла передником лицо. Женщина казалась измученной и сердитой. На самом же деле она не была злой. Если бы Тип знал, как тяжело было на сердце его бедной матери сегодня утром! В глубине души она нисколько не осуждала мужа за то, что он спал в такой поздний час. Более того, она была рада, что он мог успокоиться после долгой ночи, проведенной в страданиях. Сама она была на ногах с рассвета - прикладывала компрессы к горячему лбу мужа, поправляла его подушки, укачивала грудного ребенка, чтобы он криком не мешал больному. Без всякого сомнения, госпожа Леви не была ни злой женщиной, ни злой матерью. Однако в это утро жизнь для нее казалась невыносимым крестом.
Чтобы обеспечить семью самым необходимым, она работала не покладая рук. Неудивительно поэтому, что ее голос был резок и слова не совсем справедливы - ведь госпожа Леви несла свою ношу сама, не научившись возлагать ее на Того, Кто сказал: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас".
В этот момент она думала о шаловливом и ленивом сыне, о дерзкой и непослушной дочери, о грудном ребенке, крепком и здоровом, но отнимающем у нее столько времени, о муже, жизнь которого так быстро угасала. И хотя он никогда не говорил о смерти, она видела все и понимала. Ждать помощи было неоткуда...
Плач ребенка прервал ее размышления. Переживая, что его крик может разбудить только что уснувшего мужа, госпожа Леви быстро подняла голову. Дверь в его комнату оказалась закрытой.
-Мария! - крикнула она. - Неужели так трудно успокоить и укачать ребенка?
-Легко сказать, да нелегко сделать, - проворчала Мария. - Я никак не могу с ним сладить!
Как будто в подтверждение ее слов, плач малютки усилился и вскоре перешел в отчаянный крик. Ему удалось-таки заставить мать прибежать.
-Какая ты злая девочка! - в сердцах сказала она дочери. - Ну, покачала бы его! Отец едва заснул, всю ночь промучился, а тебе все равно!
-Я качала, - угрюмо ответила Мария. - Его невозможно заставить закрыть глаза!
В эту минуту на кухне что-то с грохотом упало. Госпожа Леви, с ребенком на руках, бросилась туда.
Пока матери не было, Тип не терял даром времени. Отрезав большой ломоть хлеба, он потянулся за маслом и столкнул кувшин с водой. Конечно же, он разбился... Успев намазать маслом кусок хлеба и схватив кепку, он стремительно выскочил на улицу.
Бедная мать, совсем потеряв терпение, закричала вдогонку сыну:
-Не смей показываться мне на глаза сегодня, негодный мальчишка!
До открытия школы оставался час. Впрочем, Тип мог распоряжаться своим временем, как хотел, потому что ходил в школу только по собственному желанию. Он направился к любимому убежищу на берегу большого глубокого пруда и, следя глазами за рыбками, играющими в воде, улегся на траве, "Как им хорошо! - думал он. - Счастливые рыбы! Там, в глубине, они не чувствуют солнечный жар... Если бы у меня была с собой удочка, я поймал бы на обед одну из них. Между прочим, сегодня слишком жарко даже для того, чтобы удить. По правде сказать, мне просто жаль вытаскивать их из воды в такую погоду... "
Из всех вчерашних слушателей в знакомой нам группе воскресной школы, Тип был, конечно, самый невнимательный на вид. Но, между тем, он не пропустил ни одного слова. Теперь, лежа под большим тенистым деревом и глядя на воду, он мысленно повторял: "... не будет палить их солнце и никакой зной..."
"Это было бы неплохо, - рассуждал он, поудобнее устраиваясь. - И вообще, история про этого мальчика мне понравилась. Он ничем не отличался от нас - его отец был пьяницей, и жили они очень бедно... А как он переменился с тех пор, как господин с ним поговорил! Теперь он - пастор... Все его любят... Я хочу, чтобы про меня тоже говорили: "Тип Леви - самый лучший мальчик в городе!" Однако не думаю, чтобы это было возможно. Все так привыкли считать меня негодным, ленивым и ни к чему неспособным. И все-таки, я хочу измениться!"
Тип повернулся на спину и продолжал размышлять, глядя в синее небо. Первый раз в жизни его занимали серьезные мысли. Он медленно поднялся и направился к школе со смутным чувством, что с ним что-то происходит, он как будто вступает на новый, неизвестный путь. Что ему делать дальше, он не знал, но рассказ, услышанный накануне, запечатлелся в его сердце. Мысли его были несвязные, однако семя, упавшее на добрую почву, дало росток.
Глава 3 | ...так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. |
(Матф. 25:40) |
Это было четвертого июля, в день большого народного праздника. С семи часов утра Тип был уже на ногах, чтобы не пропустить никакого мероприятия из общественного веселья.
К десяти часам на городской площади стало многолюдно и шумно. Взрослые и дети, смешавшись в одной толпе, наблюдали за скачками. Преодолевая различные препятствия, все в мыле, лошади проносились мимо, доставляя удовольствие зрителям. Немного в стороне продавалось мороженое и разные лакомства. Еще дальше - поскрипывали карусели для самых маленьких. Все было к услугам гуляющих.
И только у Типа скоро пропало настроение: он растратил все деньги, а надежды на новую добычу не было. Он еще ничего не ел и знал, что дома в это время завтрака ему не достанется. К тому же Тип потерял в толпе своих товарищей и теперь, сидя на старой бочке вдали от веселящейся толпы, грустно размышлял о том, что ему дальше делать. Да, праздник, которого он с нетерпением ждал, оказался совсем неудачным.
Наконец Тип спрыгнул со своего "трона" и, засунув руки в карманы, насвистывая какую-то песенку, отправился искать новых приключений. Свернув с главной улицы, он вдруг увидел господина Минтурна, владельца белого прекрасного дома. Он нес множество разных пакетов и кульков, задумчиво глядя перед собой. К великому изумлению Типа, господин Минтурн вдруг остановился и, внимательно посмотрев на него, спросил:
-Как зовут твоего отца?
-Джон Леви.
-А где вы живете?
-На том берегу пруда, у мельницы.
-А-а-а, так твой отец плотник? Помню, помню... Как тебя зовут?
-Тип.
-Тип? Какое смешное имя! Разве у тебя другого нет?
-Может быть и есть, да его никто не знает. Меня, кажется, окрестили Эдуардом, но я не привык к этому имени.
-Что ты будешь делать сегодня вечером?
-Не знаю. Может быть, пойду гулять по городу...
-Если хочешь, приходи ко мне в сад, когда стемнеет. Там будет фейерверк, пение прекрасных песен, и еще кое-что, потом увидишь.
Тип не был застенчив. Он почти никогда не смущался, но от такого неожиданного приглашения сердце его почти перестало биться.
"Правильно ли я понял? Неужели господин Минтурн на самом деле приглашает меня в сад? Значит, можно будет подойти к фонтану так близко, что брызги будут падать прямо в лицо?!" Типу хотелось запрыгать от радости, но слова господина Минтурна остановили его.
-Ну, ты придешь?
Может быть, первый раз в жизни Тип растерялся. В нерешительности он ответил:
-Я ... я ... не знаю... Мне нечего одеть... - А в чем же ты теперь? Разве это не одежда?
-Это называется лохмотьями, - хитро блеснув глазами, ответил Тип с присущей ему уверенностью и лукавством.
Господин Минтурн засмеялся и, бросив взгляд на неопрятную фигурку мальчика, заметил:
- Название довольно подходящее. Я думаю, что у тебя есть дома вода, не правда ли?
-Сколько угодно...
-Ну так окуни в нее свою голову. Таким образом, ты явишься ко мне, по крайней мере, с чистым лицом. Я обещаю тебе, что скучно не будет!
С этими словами господин Минтурн, который, видимо, очень спешил, направился к своему дому. Обернувшись еще раз, он крикнул:
-Если ты знаешь мальчиков, подобных тебе, то приведи их! Пригласи всех мальчиков и девочек, которым сегодня негде праздновать!
-Ого! - воскликнул Тип. - Вот удача! Фейерверк на даче Минтурна, рядом с фонтаном... Меня не надо упрашивать несколько раз! Он сказал, что я могу привести кого хочу... Тогда я позову Боба Тернера: его куртка, как и моя, тоже оборвана. Мы будем как раз на пару... Вот это счастье мне выпало!..
Тип, хлопнув в ладоши, пронзительно свистнул и закричал на всю улицу:
-Ура - а - а!..
Вечером прекрасный парк господина Минтурна наполнился гостями, совсем непохожими на тех, которых он обыкновенно видел. Богатые и бедные дети соединились в одну счастливую семью. Когда огненные звезды всех цветов взлетали вверх или целый сноп света озарял фонтан - общие крики радости оглашали воздух. Восторгу не было границ...
Как и все хорошее, так и этот вечер незаметно подошел к концу. Последний великолепный букет из ракет торжественно закончил праздник. Затем господин Минтурн объявил:
-Дети! Господин Гольбрук желает сказать несколько слов. Послушаем его, а после этого споем один гимн и разойдемся.
Господин Гольбрук был пастором. Большинство детей знали его и потому с удовольствием приготовились слушать. Тип же не разделял общего настроения. С сожалением следил он за искрами последней ракеты...
-Обошлись бы и без проповеди, - процедил он сквозь зубы.
-Вам понравилось, дети? - приятно улыбнувшись, спросил господин Гольбрук.
-Да!.. - дружно закричали ребята.
-Я так и думал, - продолжал он.- Не стану утомлять вас длинной речью после такого веселого дня. Скажу совсем немного. Знаете, о чем я думаю, находясь здесь? Посмотрев, как вы резвились, бегали, смеялись, играли вокруг этого фонтана, я задал себе вопрос: "Неужели кто-то из вас не будет на том многочисленном собрании перед престолом Божиим, вокруг источника воды живой?"
Дети мои! Я молю Бога, чтобы каждый из вас, да, каждый ответил на Его зов и уже сегодня направился в ту прекрасную страну, которую Иисус обещает всем любящим Его. Спешите, дорогие, чтобы не оказалось поздно! Иисус любит всех вас и ждет!
Вот и все, что было сказано. Проповедь была так коротка и проста, что самый маленький из присутствующих мог повторить ее. Но как глубок и ценен был ее смысл!
Тип задумчиво смотрел перед собой. События дня: карусели, игры, фейерверк заставили его позабыть о принятом решении. Но слова пастора вновь пробудили Дремавшее целый день желание - перемениться. Да, Тип окончательно решил сделаться другим. Но как? О, кто бы мог подсказать ему?! Чувство, наполнявшее его, сделалось еще глубже, когда дети, нарушив тишину этого прекрасного летнего вечера, запели:
|
Есть чертог наслажденья Для малых детей; Сам Спаситель туда их принял, Он небесною радостью их осиял Далеко от греха и скорбей... |
Никто ничего не сказал Типу в этот вечер. Но Бог все видел и знал. Он хотел Сам управлять жизнью этого мальчика и помогать ему. И так как переменить сердце человека никто, кроме Бога, не может, то добрый Иисус взял эту обязанность на Себя.
Глава 4 | Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас... |
(Матф. 11:28) |
Причиной всему этому был небольшой гробик, стоявший на столе. В нем лежал маленький братик Типа. Кто-то вложил в его ручку полураспустившуюся розу, и мертвый малютка был похож на спящего...
Мария, задумчиво глядя вдаль, сидела на пороге. Еще рано утром она аккуратно заштопала свое единственное платье, умылась и гладко причесалась. Теперь она предалась горестным воспоминаниям о том, как мало любви и внимания проявляла она к своему маленькому брату. Как часто она делала вид, что не слышит его жалобного плача и, вместо того, чтобы утешить и успокоить его, ворчала и нервничала. О, если бы жил этот малыш, она никогда, никогда больше не поступила бы так! Да, она качала бы и носила его на руках. Но теперь уже поздно...
У окна, в единственном кресле, сидел господин Леви, пристально глядя в одну точку. Во всей его фигуре было видно глубокое страдание - физическое и душевное, доходившее до отчаяния.
Несколько соседок принесли стулья, осторожно поставили их около стола. Из соседней комнаты появился Тип и медленно подошел к гробику. Он искренне любил младшего братишку и тоже сильно скорбел о его смерти. Правда, его любовь к малютке не выражалась ничем особенным, но он мог смело сказать, что всегда был ласков с ним, тогда как Мария не могла себя этим утешить.
Один за другим приходили соседи, и вскоре маленькая кухня наполнилась людьми, шепотом разговаривающими между собой. Из соседней комнаты вышла госпожа Леви и, чтобы скрыть заплаканное лицо, села за креслом мужа, в самом темном углу. Когда все собрались, господин Гольбрук встал и начал читать Библию.
Услышав его голос, Тип поднял голову и прислушался. Пастор читал следующее;
-"И увидел я мертвых, малых, и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах... И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное". И еще один стих: "И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло".
Прочитав текст Евангелия, пастор обратился к родственникам умершего малютки и всем собравшимся.
-Блаженна участь тех, кто омывшись в крови Иисуса Христа, принадлежит Ему и занесен в списки спасенных. Записаны ли ваши имена в книгу жизни? Здесь написано, что Сам Бог отрет всякую слезу с их очей, и они никогда уже не будут ни плакать, ни болеть. В небесных чертогах Бога Отца есть место и для вас! Отдайте Ему свои сердца, вручите свою жизнь в Его крепкие, надежные руки, и Он узким путем приведет вас в жизнь вечную.
С того дня, как Тип услышал в воскресной школе о небесном городе, Царь которого - Иисус Христос, он искренне захотел войти туда. Сатана же вел против Типа ожесточенную войну и твердил, что он всего-навсего бедный, уличный мальчишка, невежественный и всеми покинутый, неспособный на что-либо хорошее. Дьявол всячески старался внушить ему, что не стоит даже пробовать исправиться.
Тип не знал, что эти мысли были от сатаны. Не знал также, что это голос Спасителя тихо звучал в его сердце: "Не унывай! Другие мальчишки гораздо хуже тебя, но они, впустив Меня в свое сердечко, все же изменились. Вспомни историю с Генрихом! Впусти только Меня в свое сердце, и тогда будешь счастливым! Я уже приготовил для тебя прекрасную обитель и жду тебя!"
Тип внимательно слушал пастора, и желание, недавно зародившееся в его сердце, росло с каждой минутой.
-Я хочу перемениться, - говорил он себе, - и начну сегодня же!
После проповеди и молитвы все подошли последний раз проститься с малышом. Затем гробик вынесли на улицу, и скромная процессия направилась на кладбище. Здесь над открытой могилкой склонялись большие травы, в ветвях старых ив пели птицы.
Предав земле тело маленького мальчика, люди стали расходиться. Отец и мать, горько вздыхая, тоже отправились домой, захватив с собой Марию. А Типу никак не хотелось уходить. Господин Гольбрук, положив руку ему на плечо, сказал на прощанье:
-Ты можешь увидеть своего братишку, если захочешь!..
Тип поднял глаза, но тотчас опустил их. Ему очень хотелось спросить: "Что мне делать, чтобы встретиться с ним?" - но от волнения у него перехватило горло, и он не издал ни одного звука.
-Да благословит тебя Господь! Следуй за Ним, и Он приведет тебя в ту чудесную страну, - прибавил пастор и удалился.
А Тип направился в ближайший лес побродить. Когда он вернулся к могилке, там уже никого не было. Мысленно он старался представить себе брата не здесь под землей, а в той прекрасной стране, куда ему самому так сильно хотелось попасть.
В своей короткой жизни Типу часто приходилось слышать молитвы, особенно в воскресной школе. Мальчик имел довольно ясное понятие о Боге и знал, что желающие попасть на небо должны обратиться за помощью к Богу. Но услышит ли Иисус его, Типа Леви? Он в нерешительности постоял, бросил быстрый взгляд вокруг. Видя, что около него никого нет, кроме брата под землей и Бога, видящего его с небес, он встал на колени и дрожащим голосом начал молиться:
-Отче наш, Сущий на небесах, да святится имя Твое, да придет Царствие Твое...
Тип остановился. Слова эти были не вполне понятны ему и не соответствовали его состоянию. Помолчав не
много, он продолжал так:
-О Иисус! Я хотел бы...
Тут произошла новая остановка. Как выразить свое желание?
-Я хочу быть лучше... я плохой, непослушный, но мне очень хочется быть добрым и любить Тебя... Прости меня за то, что я так много обманывал, ругался, воровал и дрался... Научи меня, что нужно делать, Иисус... Я хочу быть на небе, у Тебя, вместе с моим братом. Аминь.
Тип встал. Совсем другой казалась ему теперь могилка, скрывавшая в себе малютку; голубое небо, с высоты которого любящий Бог услышал его молитву, было иным.
Да, Тип впустил Иисуса в свое сердце, разрешил Ему переменить его жизнь. А Господь бережно взял его в Свои руки, чтобы прямым и верным путем ввести в вечное жилище, где будут все, омытые Кровью Спасителя и согласившиеся идти вслед за Ним во что бы то ни стало.
Глава 5 | Слово Твоё - светильник ноге моей и свет стезе моей. |
(Пс. 118:105) |
Сегодня Тип решил пойти в воскресную школу, куда не заходил с того дня, когда молодая учительница рассказала ребятам историю, так сильно повлиявшую на его жизнь. С тех пор прошло много дней. Не подозревая, что учительница нездешняя и была тогда в воскресной школе случайно, Тип, в глубине сердца, надеялся снова увидеть ее.
Солнце уже стояло высоко, а он все сидел на кровати и грустно рассматривал свою куртку. «Может быть, ее лучше вывернуть наизнанку?» - подумал он, и действительно попробовал, но тотчас убедился, что это невозможно. Тогда он стал мечтать о том, что было бы хорошо иметь чистый, белый воротник, как у других мальчиков. Это тоже было невыполнимо, потому что у Типа никогда в жизни не было такой роскоши. Дырки на его старых, стоптанных сапогах снова заставили его призадуматься. Он смущенно смотрел на пальцы ног, которые выглядывали из сапог. «Может быть, лучше пойти босиком?- озарила его блестящая мысль. - Если мои ноги будут чисты, это все-таки будет приличнее!»
В два прыжка Тип очутился во дворе у колодца. Он тщательно вымыл голову, руки и ноги. Затем вернулся в свою комнату и, как мог, причесался обломком старого гребня. Никогда еще не проводил он столько времени за туалетом, но сегодня, во что бы то ни стало, ему хотелось придать себе чистый и опрятный вид. Чисто вымытое лицо и аккуратно причесанные волосы - вот все, чего он достиг, но и этого было достаточно, чтобы сделаться неузнаваемым.
Присоединившись к своей группе в воскресной школе, Тип выглядел немного сконфуженным. Он боялся насмешек по поводу изменения внешнего вида. Однако никто из товарищей не засмеялся. Они видели, как Тип прощался с лежащим в гробу братом, и знали, что он сильно скучает о нем.
Занятия начались, но молодая учительница почему-то не появлялась. Ребята резвились и шумели, как вдруг послышался общий беспокойный шепот:
-Директор идет!..
-Бежим скорее! Сегодня нельзя будет позабавиться!
Но было поздно. Господин Гольбрук уже стоял перед ними. И только один Тип остался доволен этим.
-Здравствуйте, друзья! - сказал пастор. Потом, обратившись к Типу, прибавил: - Здравствуй, Эдуард! Я очень рад видеть тебя сегодня здесь! - И он протянул ему руку для приветствия.
Господин Гольбрук никогда не называл Типа по прозвищу. Как-то раз он спросил его настоящее имя и потом всегда помнил об этом.
Сегодняшний урок прошел спокойнее обыкновенного, может быть потому, что вел его сам пастор, но вернее всего оттого, что главный зачинщик всех шалостей - Тип, сидел смирно и не спускал глаз с учителя. Когда беспокойные слушатели, один за другим шли мимо пастора, господин Гольбрук дружески положил руку на плечо Типа:
-Ты сегодня хорошо слушал, Эдуард! - похвалил он смутившегося ученика.- Понял ли ты рассказ про мальчика , который отправился в святую землю?
-Кажется, понял, - неуверенно ответил Тип. - Это место на небе?
-Да. Ты не хотел бы последовать его примеру?
-С удовольствием.
Глубокая благодарность наполнила сердце пастора. «Господи! Помоги моему неверию!» - мысленно просил он.
Сколько раз пастор молился за эту группу мальчиков! Сколько раз он приносил Богу именно Типа Леви! И все же при решительном ответе Типа на лице его отразилось удивление, сменившееся вскоре искренней радостью.
-Так ты уже начал свое путешествие в небесную страну?- серьезно спросил господин Гольбрук.
-Да, - кивнул головой Тип. - Вчера я просил у Бога прощения за все за все... А что мне делать дальше, не знаю...
-Я думаю, что тебе нужен светильник. Не так ли?
-Что?
-Светильник. Разве ты не заметил, что тот мальчик, о котором я вам рассказывал сегодня, должен был проходить постоянно по темным местам. Он мог легко заблудиться, если бы не пользовался своим светильником. Не думаешь ли ты, что и тебе он нужен?
-Мне нужна помощь, но я не понимаю, при чем тут светильник?
-Тот светильник, о котором я тебе говорю, будет тебе большой помощью, если только ты будешь обращаться к нему постоянно.
Господин Гольбрук вынул из кармана маленькую книгу в черном переплете.
-Знаешь ли ты, что это за книга?
-Библия?
-Да. А читал ли ты ее когда-нибудь?
-Иногда. В школе.
-Знаешь ли ты, что все слова этой книги написаны людьми, которые были движимы Духом Святым? Вот отчего мы называем её Словом Божиим. А теперь я тебе что-то покажу.
Пастор быстро перелистнул несколько страниц и указал пальцем на один стих.
-«Слово Твое - светильник ноге моей »,- прочитал вслух Тип. Затем оживленно добавил:- А, теперь я понимаю, о каком светильнике вы говорите!
-Мне хочется, чтобы ты сегодня же начал им пользоваться. Нет ни одного темного перехода в жизни, который не освещался бы этим светильником! А если ты не поймешь что-либо из этой книги, проси Бога, и Он тебя научит!
С этими словами господин Гольбрук вынул из кармана карандаш и на первом листе написал крупными буквами: «Эдуарду Леви». Затем подал книгу мальчику и, пожав руку на прощанье, ушел.
Тип вышел на улицу, крепко сжимая в руках свое сокровище. Ему казалось, что он видит сон. Неужели его жизнь в самом деле изменится? Какое-то новое, непонятное чувство наполнило его сердце:ведь пастор так серьезно разговаривал с ним и даже подарил Библию!
Теперь, вместо того, чтобы бегать с толпой уличных мальчишек, вытворяя разные глупости, Тип спокойно шел домой.
-О, Тип Леви! - тихонько говорил он сам себе. - Теперь все пойдет хорошо, ведь у тебя есть светильник! Сам Бог через него будет указывать тебе правильный путь!
| На следующую страницу | В библиотеку |
|---|
